Государственный архив административных органов
Свердловской области предлагает вашему вниманию электронную выставку архивных документов,
посвященную Дню памяти жертв политических репрессий

*при копировании материалов электронной выставки прямая ссылка на первоисточник обязательна
Уважаемые посетители сайта!

Государственный архив административных органов Свердловской области предлагает вашему вниманию электронную выставку архивных документов, посвященную Дню памяти жертв политических репрессий.

Материалами для выставки послужили архивные документы из описи № 2 фонда Р-1 «Управление ФСБ РФ по Свердловской области», где сосредоточены архивно-следственные дела на граждан, арестованных и осужденных на территории Свердловской области по ст. 58 УК РСФСР (в редакции 1926 г.), впоследствии реабилитированных.

Представленные документы относятся к категории доносов, написанных в партийные, административные органы, трудовые коллективы с 1931 по 1942 гг. XX века.

Само понятие «донос» - не изобретение советской эпохи. Но негативную коннотацию слово «донос» стало приобретать только в XX веке [1] . Так, в словаре Даля, вышедшем в свет во второй половине XIX века, слово «донос» ставилось в один ряд со словом «донесение» в значении «раппорт к начальству» и трактовалось как «доводъ на кого, не жалоба за себя, а объявленіе о какихъ-либо незаконныхъ поступкахъ другаго; извет». А уже в словаре С.И. Ожегова слово «донос» имеет помету «неодобр.» (неодобрительное), указывая на негативный, презрительный сопутствующий смысл.

Известно, что правовые нормы об «извете» (доносе) появились еще во времена образования Московского государства. При Петре I в 1711 году был создан особый институт фискалов - надзирателей, штатных доносчиков, которые занимались сбором информации для правителя. Особым отличием фискальной службы был ее тайный характер - предписывалось «проведывать и доносить», в том числе пользуясь изветами с мест. Именно с доносов начиналось абсолютное большинство политических дел. Доносы были и письменные, и устные. С устными доносами связано знаменитое выражение «Слово и дело государево». Так маркировалось публичное заявление неграмотного изветчика о государственном преступлении [2]. За справедливо изобличенное преступление доносчик мог быть щедро награжден, что делало доносы прибыльным делом. Однако двигала людьми не только алчность. Это могло быть личное соперничество, а также страх - знавший о преступлении, но не донесший объявлялся государственным преступником.

Аналогичные мотивы доносительства прослеживаются и в XX веке. К ним можно добавить получивший широкое распространение в молодом советском обществе идеологический мотив - доносы на классово чуждых элементов, шпионов, врагов республики часто не имели корыстного характера и были продиктованы интересами государства в понимании автора доноса. Если донос на ближнего своего, на родственника, соседа или сослуживца всегда считался недостойным деянием, подлежащим моральному осуждению, […] то иначе обстояло дело с доносами на «начальство», на злоупотребления местных властей и чиновников. Подобный поступок часто требовал от доносителя мужества, готовности пострадать «за народ» [3]. Доносы в таком виде воспринимались своеобразным каналом «обратной связи» с высоким начальством, олицетворяющим в сознании жалобщика справедливый суд.

Мы представляем вниманию читателей документы, составленные жителями Свердловской (Уральской) области в 1930-е - 1940-е гг. XX века. Данные свидетельства относятся к категории нарративов, поскольку создавались лично гражданами по их собственной инициативе и, возможно, без осознания трагичности происходящего.

Авторский стиль, манера написания и неисправности текста, имеющие смысловое значение, полностью сохранены. Пропущенные в тексте документов и восстановленные слова или части слов заключены в квадратные скобки. Пунктуация приведена в соответствие с современными правилами русского языка.

[1] Козлов В. А. Феномен доноса (По материалам фонда НКВД-МВД СССР, хранящегося в ГА РФ. 1944-1953 гг.) // Свободная мысль. 1998. № 4.
[2] Анисимов А. В. Закон и порядок в России VIII века // [Электронный ресурс] https://arzamas.academy/materials/791 (дата обращения 13.10.2021)
[3] Козлов В. А. Феномен доноса (По материалам фонда НКВД-МВД СССР, хранящегося в ГА РФ. 1944-1953 гг.) // Свободная мысль. 1998. № 4.


«Товарищ ГПУ,

Служит у вас деспечером т. Д. Яков о[н] белобандит, во время чехов о[н] бросил разъезд №83 около Челябинска и перебежал к чехам и на многих доказывал. Некоторых чехи расстреляли – он сказал, что ети большевики. Об етом можете спросит т. Сунегина, который служит в Камышлове дежурным по станции и Архипенка, который служит диспечером в Тюмени. Он вам точно расскажет, как он – Д., похвалялся, как пришли белые казаки, он в то время служил на раз. [ъезде] 83, бросил раз[ъезд] и перебежал к чехам. Просим вас второй раз прижат им хвос[т]. Как белобандит он тепер многим вредит – срыв погрузки Магнитогорску – это ево частичное дело рук. Но никто не знает про него, что он затил [затаил]. Нет ему свобы [свободы] в СССР. Прижат его. Я буду писа[ть] далше, если ты не примеш мер против этого злодея. Он враг республики, враг рабочего класса. Нажми на Синегина и Архипенка, они должны все сказат[ь], как было на разъезде 83.

«Трио»

28/6/1931 г.
Один из наиболее распространенных типов для 1930-х гг. – донос «профессиональный»[1]. Он характеризуется тем, что писался, как правило, сослуживцем, в доносе отражались детали профессиональной деятельности того, на кого доносили. Исследователи отмечают, что для написания «профессионального» доноса характерно объединение нескольких доносителей [2].

Так, в представленных документах группа доброжелателей скрылась за формулировкой «Трио» и «Трое». В профессиональных доносах напрямую заявляется требование отстранить человека от исполнения им должностных обязанностей. Нередко донос сопровождался дополнительным аргументом в виде ссылки на социальное происхождение, сомнительность которого сама по себе уже считалась автором доноса преступлением.


[1] Там же. С. 67
[2] Там же. С. 67


«…В Особый отдел 30-й стр. дивизии
Комиссара драматической труппы Политотдела 30 стрелковой дивизии Бориса Дмитриевича О.

Показания о гр. В.

В двадцатых числах июля сего года я вместе с труппой прибыл в гор. Екатеринбург в место расположения Политотдела, и тут-же вместе с режиссером Скоревым приступил к набору артистов для пополнения труппы...
...в этом разговоре артист Дарский указал на то, что в Екатеринбурге стоит во главе Комиссар театров некто В. и что этот В. во время власти Колчака в Екатеринбурге, служил у Екатеринбургского палача Ермохина – коменданта Верх-Исетского завода. Меня как партийного это страшно поразило, и я крайне возмутился тем, что такому лицу доверен столь высокий пост, как Комиссар театров. Не получив от Дарского более подробных сведений о В., я решил узнать кое-что о В., сообщил в свой Политотдел. Завполитотделом посоветовал сообщить в Особый отдел, прежде чем сообщить я хотел узнать о В. что либо более подробно, нежели сообщил Дарский, но этого мне не удалось. Как-то 30 июля или 1 августа, точно числа не помню, по делам службы должен идти к В. переговорить с ним о занятии нами театра для спектакля, во время разговора с В. я ему задал такой вопрос. «Скажите, гражданин В., правда ли что Вы служили у коменданта Ермохина, на что В. мне, сильно смутившись, ответил так: «Да, служил, но только очень недолго, в должности письмоводителя, потом перешел на другую службу». Я спросил: «Как же Вы перешли?» Он ответил так: «Не понравилось жестокое обращение с красноармейцами». На этом наша беседа кончилась. Удостоверившись от него лично, что у Ермохина он служил, я решил об этом довести сведения Председателю ревкома и также после разговора с В., я пошел к Председателю ревкома и доложил ему. На что Председатель ревкома ответил «что примет к сведению и заявлению даст ход». Кроме того, встретив сотрудника Особого Отдела Армии, товарища Мишланова, сообщил ему и просил его сообщить в Особый Отдел, чтобы подробно навести справки о личности В.. Вот все что я могу показать о В.

Б. О.
7 октября 1919 г.»
Среди обычных для советского доносительства тем можно выделить: злоупотребление властей, должностные и хозяйственные проступки чиновников, «моральное разложение», начиная от пьянства и кончая супружеской неверностью, коррупцией, взяточничеством, казнокрадством. Эти темы присущи доносам во все периоды существования СССР. 1930-е годы выделяются на общем фоне только масштабами доносительства[1]. Доносы всегда несут на себе колорит времени. В частности, риторика доноса имеет отпечаток официальной пропаганды.

[1] Козлов В. А. Феномен доноса (По материалам фонда НКВД-МВД СССР, хранящегося в ГА РФ. 1944-1953 гг.) // Свободная мысль. 1998. № 4.

«Коллектив рабочих на постройке плотины Серой Драги Исовского района, прииск Шуркино сообщаем, что мы, стахановцы видим, что на Исе собралась теплая кампания:

Главный инженер Р., главный строитель В., главный бухгалтер Б. – эта кампания занимается вредительством, они служат на одном месте по 10 лет, у них пошла большая семейственность. Р. и В. строят плотину для Серой и Зеленой драги. У них плотину уже уносит 3-й раз. Они говорят: «Черт его бери как унесет тысяч на 200 р., то хорошо мы старые строители, то нам поверят».

Где Советская власть, что не разоблачит вредителей – зиновьевцев, ни кто не проверит это дело?

Коллектив рабочих»
«…Прошу выяснить точнее личность члена ВКП(б) И. Л. К., ибо он как член ВКП(б) не внушает доверия своей неискренностью, темной биографией, имеющий ранее несколько выговоров за правый оппортунизм на практике, и как приехавшим из-за границы…
… И. с первых дней моей партийной работы меня всячески компроментирует перед руководством и перед беспартийными студентами. Первый выпад против меня был – это заявление Маргевичу о моих недостатках, хотя Маргевич об этом знал. Второй выпад – он меня в профкоме при присутствующих 15-20 человек студентов назвал молокососом и «я тебя не признаю…»



«…Прошу проверить партийность и подлинность лицо студента УИИ химфака И., по-моему он является не нашим человеком. Сомнения свои обосновываю следующими фактами:
1-ое. Каким-то образом он из Манчжурии попал в СССР в те годы, когда была не передана КВЖД,
а он считает себя работником КВЖД.
2-ое. В Москве не работал он, а из Москвы он получал в 1934 или 1935 г. какой-то трудовой список, это из слов его.
3-е. Он заявляет, что образования (среднего) не имеет, а при поступлении в Институт испытания выдержал, что, конечно, никак невозможно. При учебе совмещает работы (общественные), которые на его учебу тоже не отражаются, что так же невозможно без соответствующей подготовки. Прошу его проверить

Член ВКП(б) Щ.
5 октября 1937 г.»»
Доносы деликатно именовались в советское время «сигналами». Часто они являлись отправной точкой для производства следственных действий. «Сигналы» не всегда поступали непосредственно в органы внутренних дел. Зачастую озабоченные граждане «сигнализировали» в парткомы, трудовые коллективы, месткомы и пр. И уже сотрудники этих органов и организаций, не желая быть обвиненными в утаивании «сигналов», направляли их для разбирательств в органы внутренних дел.
«…Будучи секретарем Н. Салдинского райкома комсомола, в контрреволюционных целях развалил работу комсомольской организации. Срывал политучебу. Не проводил никакой подготовки комсомольцев
для вступления их в партию. Ряды комсомола умышленно засорял классово чуждым элементом.
На руководящие должности выдвигал чужаков…»



«…Самарин Александр Федорович был арестован как участник контрреволюционной организации правых в комсомоле…
…на предварительном следствии Самарин виновным себя не признал. В деле имеются показания участников
контрреволюционной организации…
…показания … не развернуты, записаны по шаблону и со слов и не могут являться изобличительными материалами, подтверждающими принадлежность Самарина к контрреволюционной организации…
…развал работы комсомольской организации никакими материалами не подтвержден…
…На основании изложенного – ПОСТАНОВИЛ:
Следственное дело по обвинению Самарина Александра Федоровича…за недоказанностью состава преступления прекратить, следственное дело сдать в архив УНКВД. Арестованного Самарина А.Ф. из-под стражи Свердловской тюрьмы освободить….»
В отдельных доносах авторы не излагают никаких личных просьб - так называемые «бескорыстные» доносы. Они могли содержать конкретные факты, а могли создаваться на основании рассказанного (а до этого - увиденного, услышанного) кем-то другим. Бывало, что «бескорыстные» доносители писали свои произведения, что называется, «из любви к искусству». Иные видели в этом долг советского гражданина.
«...От Б. Марии Степановны в заводской комитет УЗТМ…


…В. Евгения Федоровна была в санкомиссии при столовой фабрики кухни, выбирала время, когда нет никого на кухне и опускала в готовящуюся пищу камни, разные вещи.
Кроме того, зав.столовой однажды заметила, что В. опустила в компот толченое стекло. Зав.столовой отдала распоряжение процедить его и выдала в пищу рабочим.
О всех замеченных случаях вредительства В. зав.столовой умолчала, убоясь самого В., что за жену он сам пострадает.
И наоборот, годную пищу, например, винегрет со свежими овощами, В. браковала.
Об этом знает официантка Маруся, в личность ее смогу опознать, а фамилию ее
и зав.столовой сообщу поздней…»
«…Снами [в од]ной квартире, но в другой комна[те], живет рабочий
Ленинского ру[дник]а Б., который
17 ноября [ру]гал Положение о выборах, будучи [дом]а не на смене...

… после каждой стати он ругался и говорил, что все это неверно, врут сволочи, обманывают народ…

…вечером я рассказала своему отцу, который заставил меня написать об этом в Комиссию по выборам, чтобы такие годы [гады] не могли обзывать статьи Великой Сталинской Конституции и не могли называть сволочами тех, кто вырабатывал Положение о выборах в Верховный Совет. Не место в нашей Советской стране таким гадам, [ока]завшимся на шахте Ленинского рудника, он не должен получать [бюл]летень как гражданин нашей счастливой Родины.
Прошу сообщить об этом мерзком враге [по]селковому совету, принять с вра[гом] срочные меры…


ПРИПИСКА от родителей П. Веры Александровны:

…мы глубоко возмущены открытой вылазкой врага Б., который при [де]тях открыто оскверняет, опошляет вражеской вылазкой против Великой Сталинской Конституции.
Просим к врагу принять срочные меры. Родители П. Александр Егорович, П. Зинаида Ефимовна.»
В 1930-х гг. государственное стимулирование и побуждение советских граждан к доносительству приводит к массовому «информированию» всех и вся. Осведомители начинают ощущать особую важность и нужность своих «сигналов», как бы играя с властью на одном поле, становясь членами ее команды, защитниками государственных устоев, борцами за светлое будущее.
«…апреля с/г. информатором райкома т. Н. доставлен портрет т. Сталина, нарисованный умелой, четко со значительным сходством лица рукой человека, занимавшегося рисованием.
На листе, немного больше половины листа тетради, изображен т. Сталин, сидящим за столом в раздумии,
одна рука – левая, приставлена к голове, а правой держит кружку, на столе стоит бутылка с вином/как видно,
и на тарелке лежит сухая, одни кости, селедка.

В райком этот портрет доставлен парторгом Агафуровск[ого] дет.туб.санатория – З., которая во время обхода квартир,
с целью проверки подготовки к 1 мая, обнаружила на квартире у преподавателя З. /преподает географию/, и отправила пионервожатого выкрасть портрет, который и выкрал…»

Часто причиной доносительства становилась бытовая ссора, спор, обида на соседа или знакомого, возмущение его политической позицией. «Бытовой» донос мог стать фатальным сразу для целого семейства или нескольких его членов.
«…в настоящем доношу до вашего сведения о М. Петре Ивановиче. 31/1/1937 г. в 14 часов дня я пришел к нему в квартиру и стал с ним беседовать, М. мне сразу заявил, что вы служащие заморили всех рабочих, нам хлеба даете по 200 грамм, а сами жрете погорлу, да с нас еще нормы выработки требуете…

…на этот шум вышел из комнаты их квартирант (уполномоченный Обл.ОСО), не знаю, как его фамилия, стал так же приводить примеры лутших стахановцев нашей страны, М. ему отвечает: «есть вон у нас в ЛТХ стахановцы, они хуже меня работают. Я сегодня могу быть стахановцем – куплю литру вина, выпою [напою] кому следует, вот и стахановец,
все они такие – стахановцы».
И сам продолжил ругаться несонзурными словами. Все это происходило в присутствии
уполномоченного Обл.ОСО, Селезневой Дины Петровны (работают в райисполкоме) и его жены М. Марфы Васильевны.
О чем и ставлю вас в известность.

31/1/1937, Л.»
Особая категория – доносы на отбывающих наказание и спецпереселенцев. Такие доносы уже больше напоминают рапорт: для объекта донесения пристальное внимание к его образу жизни и мыслей не было неожиданностью.
«Докладная.

Коменданту спец. Поселения товарищу Щюкину от Е.

Довожу до сведения в том, что 29/VI/41 г. мною обнаружено следующие ненормальности. Со стороны тов. Г. Карп[а],
который при работе на метизном цехе при копке траншеи заявил, что в старое время жылось лутше.
Работал у помещика, но голодом не был, а вот сегодня остался без обеда, потому что нехватило.
Не постоишь в очереди - и не получишь.
Но я ему заявил: «если тебе не хватило обеда, то сейчас привезут, и пообедаш, но только, товарищ Г.,
я неверю, что ты работал у помещика. Возможно, что товарищ Г. у вас работали люди, и за это ты попал сюды.
На этот вопрос тов. Г. мне ответа не дал, что и ставлю в известность.

Е. 29/VII/41 г.»


«В Н-Салдинский РОНКВД от гр-на А. Ивана Григорьевича.

Заявление

В столярной мастерской УРСа завода Стальконструкция работает труд-поселенец Г. Карп Абрамович,
который среди рабочих часто ведет контрреволюционные разговоры, дискредитирующие вождей партии и
Советского правительства. Например, после 28 или 29 августа в разговоре лично со мной
по поводу военных действий Г. заявил:

«В Красной армии измены, Тимошенко уже сбежал заграницу, да и сам Сталин, наверно, сговорился с Гитлером
и с немцами действовать заодно. Вот нас по этому немцы и бьют.»

Эти разговоры Г. повторял и впоследующие дни в присутствии столяра Малышкина Троф., Квасюк Ивана и др….»


«… Довожу до вашего сведения…

…весящий портрет нашего Героя Советского Союза К.Е. Ворошилова, заметил не правильное обращение к портрету, где обнаружил две швейных простых иголки, заколотых на его груде. Я предупредил: «колхозница тов. И., сейчас же
немедленно уберите эти две иголки, которые вколоты в грудь Ворошилова, и больше этого не делай!» …

… взяла две иголки, вынула из груди его и злоумышленно своими … руками с улыбкой вколола первую иголку в нос,
вторую иголку в правый глаз Ворошилова.
Я ей еще раз предупредил: «что ты издеваешься над маршалом, Героем Советского Союза».
То она мне в ответ: «Это мой муж, что хочу, то и делаю».

А поэтому присим Вашего содействия принять меры с колхозницей И. Марией …»
Принято считать, что «донос – характерная черта тоталитарных социумов, […] при тоталитаризме доносы поощряются государством весьма активно, но сводить их распространение только к данному типу общества неправильно. Доносы характерны и для демократических социумов» [1]. Где, в частности, общественные «информаторы» являются элементом гражданского общества, символизируя взаимодействие граждан и государства во имя общественной безопасности.


[1] Нехамкин В. А. Донос как социально-психологический феномен (из отечественного опыта 1930-х годов) // Историческая психология и социология истории.
Т.7, номер 2/2014. С. 63-79.